не тебя ли гонят псы мои, шаман?
... Кроссовки ультразвуком отражают жалобный скрип гравия, майка с тройкой прилипает к спине, ноги не чувствуются, вместо них - смесь ветра с отталкивающей силой земной поверхности. В висках - грохот и треск, в глазах - красные точки и туман... В этом - все мое детство.
От спортивного прошлого у меня остались запыленные воспоминания, пересыпанные нафталином, потрепанная майка и мой врач... Когда я первый раз не смогла добежать до финиша из-за страшнейшей боли в спине, то первое, что я увидела, очнувшись, - это его глаза. Я до сих пор помню его взгляд: отрешенность, нежелание верить и страх, затемненный ободряющей улыбкой.
Он до сих пор остается для меня одним из самых близких людей. И завтра я должна поехать к нему, увидеть в его глазах свое прошлое и узнать, что происходит с моей рукой. Но я не поеду.
Рядом с ним я снова чувствую себя маленьким ребенком, я снова бегаю 30метровку за 4 секунды, и земля снова плавится под каучуком подошв.
Слишком тяжело потом возвращаться в реальность и снова чувствовать земное притяжение.
От спортивного прошлого у меня остались запыленные воспоминания, пересыпанные нафталином, потрепанная майка и мой врач... Когда я первый раз не смогла добежать до финиша из-за страшнейшей боли в спине, то первое, что я увидела, очнувшись, - это его глаза. Я до сих пор помню его взгляд: отрешенность, нежелание верить и страх, затемненный ободряющей улыбкой.
Он до сих пор остается для меня одним из самых близких людей. И завтра я должна поехать к нему, увидеть в его глазах свое прошлое и узнать, что происходит с моей рукой. Но я не поеду.
Рядом с ним я снова чувствую себя маленьким ребенком, я снова бегаю 30метровку за 4 секунды, и земля снова плавится под каучуком подошв.
Слишком тяжело потом возвращаться в реальность и снова чувствовать земное притяжение.