не тебя ли гонят псы мои, шаман?
пыльный и шумный стокгольм, потерявшей рассудок от весны, первых солнечных лучей, шквального ветра и сонных рассеянных людей, только выбравшихся из глубоких зимних нор, остается позади,
с каждым километром на север мне становится труднее дышать, я превращаюсь в запутанный беспорядочный клубок счастья, сомнений, острой снежной тоски, безнадежного осознания того, что только глубоко на севере я смогу жить по-настоящему,
дорога начинает виться и закручиваться, забираясь все выше и выше, я вижу прозрачные сосновые леса, синие молчащие озера с кристальной водой, быстрые шуршащие реки, километры мха, хрупкий прозрачный лед,
останавливаемся на кофе в hudiksvall - старые деревянные рыбацкие дома на сваях, ледяной ветер, пронзительный чаячий крик,
потом мы сворачиваем с большой дороги и едем круто вверх, стремительно темнеет, дорога сужается, на обочинах внезапно вырастают метровые сугробы,
мы приезжаем в нашу горную деревеньку lofsdalen, хозяйка дома оставила ключи в синем почтовом ящике, начинается снежный шторм,
к двери нашего дома вырыт снежный туннель,
в камине горит огонь, у нас есть сауна и лофт под самой крышей с мягким матрасом на полу, за окнами бесчинствует вьюга,
мукла зарывается в сугробы и счастлива так, как только может быть счастлива маленькая зимняя собака,
я пью норрландское вино из черники и брусники, огонь в камине догорает,
сейчас мы с муклой выберемся наружу прямо в метровый снежный восторг, а потом я заберусь в наш подкрышный лофт по деревянной лесенке, залезу к юхану под теплое одеяло и пойму, что сейчас в этом мире нет никого счастливее меня.