не тебя ли гонят псы мои, шаман?
мы поднимаемся в гору по петляющим овечьим тропам, сначала через сырой лес, потом через ледяные горные ручьи, потом через поля цветущей морошки, потом через голые пустоши, потом через мягкий мокрый мох,
проходим через все четыре времени года, на середине пути мы обессиленно лежим на огромных мшистых камнях и изнываем от жары,
потом, на самой макушке горы, мы попадаем в суровые ветреные вихри и вязкую туманную кашу, становится холодно, мы снова видим снег,
мы закутываемся в предусмотрительно взятые с собой свитера и смотрим вниз,
мы видим зеленые тролличьи леса и белоснежные пляжи, бирюзовую воду, белые паруса,
мы видим торопливых горных куропаток и морских орлов с размахом крыльев в два с половиной метра,
мы жуем бутерброды с сыром и домашним хлебом, грызем яблоки и пьем сок, туман становится гуще и загадочнее, от холода немеют пальцы, морская вода светится совершенно фантастическими цветами, вокруг нас молчат гигантские горы, абсолютная тишина, только редкие птичьи крики и далекий звон овечьих колокольчиков,
мы наконец-то дома.
проводим на острове почти неделю, вместе готовим обед, варим традиционную островную похлебку из только что пойманной трески, собираем в огороде овощи для салата, кормим кролика одуванчиками, торчим у камина с книгами и рабочими делами, печем вафли, варим кофе,
я рисую за рабочим столом а. в ее крошечной мастерской, заваленной ракушками, овечьими шкурами, сухими цветами, цветными камушками,
в час ночи юхан с детьми ловит рыбу с крошечной лодки в освещенном полуночным солнцем фьорде, на следующий день мы запекаем гигантских сигов на углях с ароматными травами и можжевельником,
ужинаем свежими креветками, клубникой и шампанским, катаемся на желтой лодке т. по узкому trollfjorden, выбираемся на крошечном пыхтящем пароме в соседние рыбацкие деревушки, проводим день в прекрасном henningsvær, раскрашенном яркими куртками альпинистов, пьем кофе на свечном заводике,
едем по e10 до самого окончания дороги, дорога заканчивается деревушкой Å, за Å только два крошечных островка с пуффинами и китами, а потом сразу край земли,
в Å красные дома на сваях, изумрудная вода, старый обшарпанный рыболовный завод, залепленный птичьими гнездами, музей трески, крошечная пекарня, где белобрысая девочка достает из печи свежие булочки с корицей, облако сумасшедшего аромата накрывает всю деревню, чуть-чуть приглушая стойкий запах сушеной трески,
горы, туманы, цветущие поля, вода, сияющая сильнее, чем какие-нибудь сапфиры или изумруды.
(я как будто маленький снифф, смотрю в эту воду, и никак не могу отвести глаза, она совсем меня завораживает)
трава на крышах, сваи, маленькие рыбацкие лодки, пляж для арктического серфинга в unstad,
ленивые неторопливые овцы, тонны и тонны сушеной трески, водопады и горные реки,
облака, сползающие на дорогу вязким киселем, пронзительные птичьи крики,
я пишу это всё, чтобы запомнить.
где-то в другом мире и измерении стокгольм накрывает облаком тридцатиградусной жары, я сижу у светящейся воды в свитере и шерстяной шапке и думаю, что никогда нельзя забывать о том, что делает тебя по-настоящему счастливым.
проходим через все четыре времени года, на середине пути мы обессиленно лежим на огромных мшистых камнях и изнываем от жары,
потом, на самой макушке горы, мы попадаем в суровые ветреные вихри и вязкую туманную кашу, становится холодно, мы снова видим снег,
мы закутываемся в предусмотрительно взятые с собой свитера и смотрим вниз,
мы видим зеленые тролличьи леса и белоснежные пляжи, бирюзовую воду, белые паруса,
мы видим торопливых горных куропаток и морских орлов с размахом крыльев в два с половиной метра,
мы жуем бутерброды с сыром и домашним хлебом, грызем яблоки и пьем сок, туман становится гуще и загадочнее, от холода немеют пальцы, морская вода светится совершенно фантастическими цветами, вокруг нас молчат гигантские горы, абсолютная тишина, только редкие птичьи крики и далекий звон овечьих колокольчиков,
мы наконец-то дома.
проводим на острове почти неделю, вместе готовим обед, варим традиционную островную похлебку из только что пойманной трески, собираем в огороде овощи для салата, кормим кролика одуванчиками, торчим у камина с книгами и рабочими делами, печем вафли, варим кофе,
я рисую за рабочим столом а. в ее крошечной мастерской, заваленной ракушками, овечьими шкурами, сухими цветами, цветными камушками,
в час ночи юхан с детьми ловит рыбу с крошечной лодки в освещенном полуночным солнцем фьорде, на следующий день мы запекаем гигантских сигов на углях с ароматными травами и можжевельником,
ужинаем свежими креветками, клубникой и шампанским, катаемся на желтой лодке т. по узкому trollfjorden, выбираемся на крошечном пыхтящем пароме в соседние рыбацкие деревушки, проводим день в прекрасном henningsvær, раскрашенном яркими куртками альпинистов, пьем кофе на свечном заводике,
едем по e10 до самого окончания дороги, дорога заканчивается деревушкой Å, за Å только два крошечных островка с пуффинами и китами, а потом сразу край земли,
в Å красные дома на сваях, изумрудная вода, старый обшарпанный рыболовный завод, залепленный птичьими гнездами, музей трески, крошечная пекарня, где белобрысая девочка достает из печи свежие булочки с корицей, облако сумасшедшего аромата накрывает всю деревню, чуть-чуть приглушая стойкий запах сушеной трески,
горы, туманы, цветущие поля, вода, сияющая сильнее, чем какие-нибудь сапфиры или изумруды.
(я как будто маленький снифф, смотрю в эту воду, и никак не могу отвести глаза, она совсем меня завораживает)
трава на крышах, сваи, маленькие рыбацкие лодки, пляж для арктического серфинга в unstad,
ленивые неторопливые овцы, тонны и тонны сушеной трески, водопады и горные реки,
облака, сползающие на дорогу вязким киселем, пронзительные птичьи крики,
я пишу это всё, чтобы запомнить.
где-то в другом мире и измерении стокгольм накрывает облаком тридцатиградусной жары, я сижу у светящейся воды в свитере и шерстяной шапке и думаю, что никогда нельзя забывать о том, что делает тебя по-настоящему счастливым.
