цветут нарциссы, каштаны, яблони, вишневые деревья, крошечные белые цветы в траве; идёт дождь, и весь цветочный аромат, сгущаясь, превращается в облако, накрывающее весь стокгольм;
в воздухе сейчас сорок градусов алкоголя;
лодки и яхты, уныло проскучавшие долгие зимние месяцы в плотном крепком пластике, с наслаждением прислушиваются к тому, как холодная морская вода щекочет их гладкие металлические животы;
на причале в самом центре города стоит корабль hurtigruten, его зовут fram, и он ходит в гренландию, в антарктику и на шпицберген, мы смотрим на его бока, исцарапанные вечными льдами, и нам хочется бросить всё и уплыть с ним, куда бы он не отправлялся;
мы будем носить по четыре свитера, отмывать палубу и смотреть на пингвинов;
в пять утра юхан уезжает в осло, я обнимаю его на прощание, одеваю его рубашку и забираюсь в еще теплую кровать; прижимаюсь щекой к его подушке, пахнущей moringa и его теплом, и засыпаю; пока я сплю, начинается шторм.
ветер ревет, я пытаюсь привыкнуть к мысли, что сегодня - моя первая одинокая ночь в стокгольме;
мне не хочется возвращаться домой, перехожу из кофейни в кофейню, очень медленно плетусь к электричке, jag har inte lust med någonting;
на ужин свежая спаржа и артишоки, мои птицы навещают меня и шумно толпятся на балконе, чувствую себя полупустым тюбиком зубной пасты, ни на чем не могу сосредоточиться, и даже вместо горящих по времени рабочих картинок рисую себя и белого медведя антонио;
у меня есть новая тролльская куртка maison scotch как раз для норвежского шторма и дождя, новый мягкий белый медведь, подогретое вино; мой поезд завтра, вечером мы встретимся на центральном вокзале осло, и пускай дождь льет столько, сколько ему захочется.