Я не знаю, не знаю, что со мной, кто я и чем бы таким себя убить. Я не хочу больше слышать о пентаметрах, логаэдах, силлабике, раёшниках, анакрузах и цезурах; я хочу, чтоб фамилии Эйхенбаум, Жирмунский и Гаспаров исчезли из моей жизни навсегда; я тихо ненавижу кофе и мечтаю ничего больше не слышать о филологии, литературоведении, филологическом факультете СПбГУ и планете Земля, аттэншн, притормозите, я хочу спрыгнуть.
Р. милый-милый, утешает меня так трогательно, что хоть плачь, а я и плачу, а он уверяет меня, что нужно обязательно сразить Х. обоянием, /берите пример с бога филфака, который сегодня закрыл сессию на пятерки/, я огрызаюсь, что не имею в арсенале таких синих глаз, Р. возмущен до предела /Как это не имеешь?!/, а я тогда с торжествующей улыбкой достаю из рукава безпроигрышный козырь - /А я не блондинка!/, и победа как всегда за мной.
Представьте себе на минуту, что это Я сделала этот мир таким, и выскажите всё, что вы обо мне думаете завтра, в 12.00.