не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 05 мая 2007
23:21
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 04 мая 2007
23:00
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
03:04
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 03 мая 2007
12:28
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 01 мая 2007
17:04
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 30 апреля 2007
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Знаешь, в Хельсинки осень. Море натянутой вертикалью влилось в приглушенную свинцовость неба. Знаешь, тот причал теперь совсем пустует. Глухо рвет туманный ветер приспущенные паруса. А знаешь, чайки вычерчивают крыльями твое имя.
Знаешь, в Хельсинки зима. Уже никто не найдет здесь наших придуманных следов. Неслышный снег мокрой губкой стирает с памяти очертания твоих ладоней. Знаешь, всё так отчаянно звенит тишиной. Ты знаешь, городские зайцы сменили шубки на белые.
Знаешь, в Хельсинки весна. Знаешь, я просыпаюсь, а ты смотришь на меня опустыненным небом. Знаешь, море дышит ментолом и прозрачными слезами. Знаешь, чайки вернулись домой.
Знаешь, в Хельсинки лето. Знаешь, я снова сижу на том забытом причале и гулко кидаю в солнечную рябь волн бесценные теперь монетки. Знаешь, ночи теперь совсем светлые. Знаешь, когда всё стихает, я брожу по наших холмистым улицам и ищу твое заблудившееся отражение в цепких стеклах витрин.
Знаешь, в Хельсинки идет дождь.
Знаешь, все слезы превратились в море, и я уже не помню свое имя. Знаешь, когда-нибудь ты приедешь, а я пронзительно крикну стремительной чайкой и узким изгибом клюва поймаю твою тень. Знаешь, мы можем стать смешливой парочкой уютных городских призраков и никогда не расставаться. Знаешь, я подарю тебе все позабытые лавочки, все заброшенные причалы, а тот старый маяк всё так же будет рассказывать нам тревожные легенды в час перед рассветом.
Знаешь, давай заблудимся здесь навсегда, растворимся в мятной предрассветной дымке и будем изредка расплывчато вспоминаться. Улыбчивые городские жители быстро привыкнут к тому, что мы сидим на крышах и хохочем или бесцельно шатаемся по улицам, держась за руки. Мы будем приходить в их сны и рассказывать бесконечные запутанные сказки, а они будут улыбаться и забывать о нас за секунду до пробуждения. Они будут приглушенно скучать, когда мы исчезнем, чтобы проверить, где кончается море. Знаешь, когда серебристо звякнут первые велосипедные звонки, мы вернемся, чтобы успеть заметить, как небо размашисто обнимает город новым днем.
Знаешь, этот город - это ты. А ты - это я.
24 маршрута
Знаешь, в Хельсинки зима. Уже никто не найдет здесь наших придуманных следов. Неслышный снег мокрой губкой стирает с памяти очертания твоих ладоней. Знаешь, всё так отчаянно звенит тишиной. Ты знаешь, городские зайцы сменили шубки на белые.
Знаешь, в Хельсинки весна. Знаешь, я просыпаюсь, а ты смотришь на меня опустыненным небом. Знаешь, море дышит ментолом и прозрачными слезами. Знаешь, чайки вернулись домой.
Знаешь, в Хельсинки лето. Знаешь, я снова сижу на том забытом причале и гулко кидаю в солнечную рябь волн бесценные теперь монетки. Знаешь, ночи теперь совсем светлые. Знаешь, когда всё стихает, я брожу по наших холмистым улицам и ищу твое заблудившееся отражение в цепких стеклах витрин.
Знаешь, в Хельсинки идет дождь.
Знаешь, все слезы превратились в море, и я уже не помню свое имя. Знаешь, когда-нибудь ты приедешь, а я пронзительно крикну стремительной чайкой и узким изгибом клюва поймаю твою тень. Знаешь, мы можем стать смешливой парочкой уютных городских призраков и никогда не расставаться. Знаешь, я подарю тебе все позабытые лавочки, все заброшенные причалы, а тот старый маяк всё так же будет рассказывать нам тревожные легенды в час перед рассветом.
Знаешь, давай заблудимся здесь навсегда, растворимся в мятной предрассветной дымке и будем изредка расплывчато вспоминаться. Улыбчивые городские жители быстро привыкнут к тому, что мы сидим на крышах и хохочем или бесцельно шатаемся по улицам, держась за руки. Мы будем приходить в их сны и рассказывать бесконечные запутанные сказки, а они будут улыбаться и забывать о нас за секунду до пробуждения. Они будут приглушенно скучать, когда мы исчезнем, чтобы проверить, где кончается море. Знаешь, когда серебристо звякнут первые велосипедные звонки, мы вернемся, чтобы успеть заметить, как небо размашисто обнимает город новым днем.
Знаешь, этот город - это ты. А ты - это я.
24 маршрута
суббота, 28 апреля 2007
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Моя жизнь в интерпретации неизвестного Автора (стихотворение взяла у Хоктенка)
Что же молчали вы, светлые сосны и тёмные ели?
Эльфы и тролли в ту ночь подменили меня в колыбели.
Не окрестили - бросили в море, к Чёрному Змею.
Я и любить не умею и не любить не умею.
Белые вороны в небе - не то облака снеговые,
Тысячу лет на свете живу, а такое впервые,
Чтобы не углей на сердце ожог, не щипцов раскалённых, -
Моря белёсого, неба далёкого, веток зелёных.
Тихие дети холмов, вам молитвы мои и проклятья.
Где моя родина? Кто мои прадеды? Кто мои братья?
Или и сами своей вы на свете не знаете роли,
Сосны и ели, боги и звери, эльфы и тролли...
Что же молчали вы, светлые сосны и тёмные ели?
Эльфы и тролли в ту ночь подменили меня в колыбели.
Не окрестили - бросили в море, к Чёрному Змею.
Я и любить не умею и не любить не умею.
Белые вороны в небе - не то облака снеговые,
Тысячу лет на свете живу, а такое впервые,
Чтобы не углей на сердце ожог, не щипцов раскалённых, -
Моря белёсого, неба далёкого, веток зелёных.
Тихие дети холмов, вам молитвы мои и проклятья.
Где моя родина? Кто мои прадеды? Кто мои братья?
Или и сами своей вы на свете не знаете роли,
Сосны и ели, боги и звери, эльфы и тролли...
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
*продолжает молчаливо сдерживаться* Но он меня добьет.
пятница, 27 апреля 2007
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
*с ледяным спокойствием* Я убью Пастиса.
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
.... А мой отложенный плач, который никуда не девается, я довезла до Финского залива и, глядя в море, выпустила из лёгких, - как выпускают из рук горячего толстого голубя, – не со слезами, а с тёплым дыханием, смешавшимся с сырым воздухом, с серой водяной взвесью, которую принято называть особой питерской атмосферой.
Поездка в Питер, это вываривание одиночества, как вываривают заспанную простынь в кипятке, так, что вся серость переходит в воду, а тебе остаётся белое полотно, которое поначалу кажется новее, беспамятнее, невинней, чем было раньше. Вода уйдёт в нечистую землю, а ты увезёшь своё отстиранное одиночество, высушенное на утреннем холоде, похрустывающее, ломкое, гордое. А дома уже утюгом с паром, и спрятать, чтобы потом расстелить перед следующей любовью, как в первый раз.
Насколько мне известно, нужно пережить в Питере одну чужую смерть и одну свою любовь, чтобы перестать нуждаться в нём.
© Марта Кетро
Поездка в Питер, это вываривание одиночества, как вываривают заспанную простынь в кипятке, так, что вся серость переходит в воду, а тебе остаётся белое полотно, которое поначалу кажется новее, беспамятнее, невинней, чем было раньше. Вода уйдёт в нечистую землю, а ты увезёшь своё отстиранное одиночество, высушенное на утреннем холоде, похрустывающее, ломкое, гордое. А дома уже утюгом с паром, и спрятать, чтобы потом расстелить перед следующей любовью, как в первый раз.
Насколько мне известно, нужно пережить в Питере одну чужую смерть и одну свою любовь, чтобы перестать нуждаться в нём.
© Марта Кетро
00:42
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 25 апреля 2007
18:29
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Ты белый и светлый,
Я - я тёмная, тёплая.
Ты плачешь - не видит никто,
А я - я комкаю стёкла, дypа.
Ты так откpовенно любишь,
Я, я так безнадёжно попала.
Мы, мы шепчем дpyг дpyгy секpеты,
Мы всё понимаем, и только этого мало.
Ты стоишь своих откpовений,
Я - я веpю, что тоже стою.
Ты гений, я тоже гений,
И если ты ищешь, значит нас двое.
Больно бывает не только от боли.
Стpашно бывает не только за совесть.
Cтpанно, опять не хватило воли.
Я множy окypки, ты пишешь повесть.
Я - я тёмная, тёплая.
Ты плачешь - не видит никто,
А я - я комкаю стёкла, дypа.
Ты так откpовенно любишь,
Я, я так безнадёжно попала.
Мы, мы шепчем дpyг дpyгy секpеты,
Мы всё понимаем, и только этого мало.
Ты стоишь своих откpовений,
Я - я веpю, что тоже стою.
Ты гений, я тоже гений,
И если ты ищешь, значит нас двое.
Больно бывает не только от боли.
Стpашно бывает не только за совесть.
Cтpанно, опять не хватило воли.
Я множy окypки, ты пишешь повесть.
вторник, 24 апреля 2007
23:25
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Испытываю злорадное чувство собственного превосходства, когда я уже бодро сижу на пасмурном подоконнике с коробкой сока, а будильник только начинает хрипло и лениво звонить где-то под далекой подушкой.
понедельник, 23 апреля 2007
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
И слова расползлись -
То ли всех разозлить,
То ли душу излить
Цитатами?..
А не петь, да не сметь,
Ничего не уметь -
Не положено ведь
По штату мне..
То ли всех разозлить,
То ли душу излить
Цитатами?..
А не петь, да не сметь,
Ничего не уметь -
Не положено ведь
По штату мне..
пятница, 20 апреля 2007
03:11
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
00:32
Доступ к записи ограничен
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 19 апреля 2007
не тебя ли гонят псы мои, шаман?
Тотальный отрыв от действительности.
Неизбывное "I have no words".
Солнечно-обжигающие подоконники, горячие скамейки, асфальт на Дворцовой, ступеньки у воды - на спине, руки под голову, ментоловые брызги и нестерпимое небо куполом.
Глаза Р., полосатые кофты, растаявший шоколад, родинка на виске.
Я вернусь.
Неизбывное "I have no words".
Солнечно-обжигающие подоконники, горячие скамейки, асфальт на Дворцовой, ступеньки у воды - на спине, руки под голову, ментоловые брызги и нестерпимое небо куполом.
Глаза Р., полосатые кофты, растаявший шоколад, родинка на виске.
Я вернусь.